«Вещесловица» – музей… лирический. Прообразом будущего музея для Александра Пхиды послужил… мешок, в который герой романа Андрея Платонова «Котлован» складывал дорогие его сердцу вещи.
Фото/Видео: Ирина Хансиварова
«Ах, постигнуть суть бы»
Подобрав с земли сухой лист и спрятав его в тайное отделение мешка, Вощев приговаривает: «…лежи здесь, я узнаю, за что ты жил и погиб. Раз ты никому не нужен и валяешься среди всего мира, то я тебя буду хранить и помнить».
Александр Пхида называет этот проект одним из самых важных и любимых.
Слово «вещь», как выясняется, этимологически близко слову «весть» и может много поведать о своем владельце, если он к тому же не поленится и поможет вещи выговориться, сопроводив ее описанием личных или лирических смыслов и ассоциаций, с нею связанных.
Вот – простая кружка. Для ее владелицы, Анастасии Олейниковой, стала она не просто посудой, а кружкой-подружкой, которой она доверяла свои тайны и переживания, согреваясь чаем в жизненные ненастья.
Или туфля-«пенсионер», ушедшая на заслуженный отдых и нашедшая последний приют на чердаке дома. Там ее обнаружила студентка Анна Погосян. Для нее, ее родных эта старая туфелька – семейная реликвия. Когда-то прадедушка Анны подарил своей дочке – будущей Алининой бабушке – туфли. В них она пошла на встречу с друзьями, но так и не дошла – подломился каблук, и она чуть не упала. В этот момент ее подхватили чьи-то сильные руки. «Если опора уходит из-под ног, должен быть кто-то, кто сможет ее заменить», – сказал подхвативший ее молодой человек. Так бабушка встретила свою судьбу. Если бы не надломившийся каблук и вовремя подоспевший на помощь парень, то и Анна бы не появилась на свет. И не было бы этой трогательной истории.
– Что может рассказать, к примеру, простой клочок разорванного письма? – говорит Александр. – Но этот клочок достался мне от шекспировской Офелии на спектакле «Гамлет» в Молодежном театре 30 лет назад. В сцене безумия она рвала письмо Гамлета и его обрывками, будто бы цветами из своего букета, одаривала зрителей. Один из этих цветков достался и мне: «Вот розмарин – это для памятливости. Возьмите, дружок, и помните». И я помню! Тридцать лет.
Среди экспонатов – барабан: огромная инсталляция с десятком фрагментов из спектаклей. Этот барабан достался Александру по наследству от театра «Эпос» Михаила Изюмского. Барабан «участвовал» не только в спектаклях этого театра, но и в постановках других. Хозяин барабана назвал его ветераном театрально-наполеоновских битв. Он помнит не одну театральную историю. И к зрителю обращен призыв: ударь в него, услышь звук уходящего времени!..
Личные ассоциации
Раскрашенное яркими цветами коромысло тоже очень многое помнит. Расписал его сам хозяин. «Все проходит просто так, ах, постигнуть суть бы. На заброшенный чердак выброшены судьбы. Косовище без косы, детские игрушки. Спят настенные часы с мертвою кукушкой. Сколько радостей и бед – без толку, без смысла. Старый мой велосипед, деда коромысло…» – стихи друга Александра по Щукинскому театральному училищу Ивана Егорова про это самое коромысло. По воду с ним ходили еще прабабушка и бабушка Александра, потом его мама, а затем и он сам. Семья долго живет на ростовской окраине, так называемой Берберовке. Водопровода в доме не было, воду носили из колонки с другого конца улицы.
Коромысло привезли из села Кулешовка Азовского района, где когда-то поселились предки Александра Семеновича. Там жил род Кулишей, к которому принадлежала его бабушка. Отсюда и пошло, как гласит семейное предание, несколько измененное название села Кулешовка. Скульптор Сергей Олешня, родившийся в том селе, этот факт подтверждает. Из села в Ростов бабушка Александра перебралась после Великой Отечественной войны. И с собой захватила деревянную лопату, которой ворошили зерно, и коромысло. Оба предмета хранятся в семье.
– Для меня это коромысло имеет глубокий нематериальный смысл. Это – своеобразная опора, поддерживающая одну из ветвей нашего рода. Вначале ее держали плечи моих уже ушедших из жизни родителей и бабушки. Пришло время, и под эту деревянную дугу подставил свои плечи и я. Шагаю, ношу воду, чтобы было чем поливать неувядающее древо жизни.
«Песню сделать нельзя»
Андрей Платонов, автор «Котлована», как-то заметил в своих дневниках: «Рабочий человек должен глубоко понимать, что ведер и паровозов можно наделать сколько угодно, а песню и волнение сделать нельзя. Песня – дороже вещей, она человека к человеку приближает, а это трудней и нужней, важнее всего».
Авторы «Вещесловицы» попытались услышать «песню» в самых простых вещах. Найти возможность услышать и лучше понять друг друга. А еще – осознать, что даже самая простая вещь может превратиться в мостик к чьей-то душе и судьбе.
Спросила у Владимира Апарина, есть ли у него такая вещь. Оказывается, есть. Это – рисунок Максимилиана Волошина.
– Он же стихи писал. Как художник практически неизвестен, – говорю Володе.
– Но это смотря для кого, – отвечает.
О том, как попал рисунок Волошина к Владимиру и стал семейной реликвией, вы, наши читатели, узнаете первыми из нашего следующего материала в рубрике «История вещей».
